Читати книгу - "Українське письменство"

позволю — Любовь к сплетенью верных слов.

Что же общего между этим холодно созерцающим эстетом и социально насыщенной, порывающейся к революционному действию демократической поэзией Шевченко? Почему Сологуб обратился к ней в последние свои дни? […] Перед исследователем встанет интересная задача — проверить на конкретных примерах, как далеко ушел Сологуб по этому пути, насколько созвучен внутренне оказался он как переводчик своему оригиналу, насколько почувствовал он сущность интерпретируемого явления, сумев выбрать и мобилизовать соответствующие своей задаче технические средства.

Первое, на чем надлежит остановиться, — это выбор «объектов перевода». О нем поэт говорит в своем предисловии: «Выбор стихотворений обусловлен следующими соображениями: необходимо было дать переводы тех стихотворений, которые, по условиям цензурным царского времени, переводились в отрывках или совсем не были переведены. Необходимо было также дать переводы наиболее известных поэм Шевченко — «Гайдамаки» и «Катерина»… Остальные стихотворения выбраны с таким расчетом, чтобы представить по возможности все стороны шевченковского творчества».

Какие же из этих соображений — первые ли, соображения общественно-политической насущности, или же вторые, соображения, так сказать, академического порядка, — ближе Сологубу, и какие из произведений Шевченко, подсказанные первым или вторым мотивом, более поддались его переводу?

Первое впечатление, остающееся от беглого чтения сологубовских переводов политических стихотворений Шевченко, — это огромная их мощь, без всякого сравнения, превышающая все иные попытки передать их по-русски. Так, в самом известном из «Снов» — первом («Свой удел имеет всякий») — ни один из предшественников Сологуба не воссоздал с такой силой ни непринужденность хмельного разговора о неладности жизни во вступительной главе, ни внезапно прорывающихся сарказмов, как ни у кого из них нет и такого лирического подъема в первом «видении» поэмы (плач вдовицы, «покрытка» под плетнем и т. д.). То же надо сказать и относительно «Кавказа», «Холодного лога», «Послания», «Ивана Гуса». Однако при более внимательном чтении становится ясно, что некоторые места, иногда очень существенные, в переводе заметно ослаблены. Так, в поэме «Сон»:

У Шевченко:

А братія мовчить собі, Витріщивши очі, Як ягнята: «Нехай, — каже, — Може, так і треба». Так і треба! бо немає Господа на небі!

Или:

Душе моя убогая, Лишенько з тобою! Уп’ємося отрутою, В кризі ляжем спати, Пошлем думу аж до Бога, Його розпитати: Чи довго ще на цім світі Катам панувати?

У Сологуба:

И молчат себе в округе, Вытаращив очи, Как ягнята: «Пусть», толкуют, «Видно, так и надо»… Так и надо, потому что Бог нам не ограда.

Или: