Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

Часто бывало так, что написанное мной в газету «на злобу дня» и попавшее потом, как художественное произведение в отдельный сборник моих рассказов, с течением времени делалось определенно негодным и даже вредным. «Что напишешь пером, не вырубишь топором». Но от этого ни мне, ни литературе не легче: факт остается фактом – были и вредные, значит, у меня произведения.

Во всяком случае, хотел я того или не хотел, моя литературная работа сделала меня одним из популярных на Украине советских писателей. Работы мои издавались большими тиражами, расходились очень быстро.

Это накладывало на меня большую ответственность. Кружилась ли у меня голова «от успеха»? Нет. Скорее, это меня пугало, так как повторю, я сознавал всю ответственность, лежавшую на мне.

Возникает естественный вопрос. Работал я долгое время в советской и партийной прессе, был популярным советским писателем, – почему же я не вступил в коммунистическую партию? Этот вопрос всегда стоял передо мной. Дебатировался он и среди товарищей, с которыми я работал в газетах, журналах и литературно-общественных организациях. И все тогда пришли к выводу: оставаться мне беспартийным, так как, я, как беспартийный, имея такую популярность, больше принесу пользы и партии, и советской власти. Работая не в порядке партийной дисциплины, а так сказать, по собственному желанию, показывая тем самым пример работы беспартийного большевика.

Мое национальное кредо в это время? Я знаю, что многие считали и считают меня заядлым националистом, чуть ли не шовинистом и т. д. и т. п. Это сущее недоразумение. Основано оно, по-моему, на том, что я, как писатель, по языку, по темам национальный. У меня, как говорили и читатели, и критики, язык очень близок к народному, очень для народа понятен, что в произведениях своих я касаюсь больше местных, украинских, тем, освещаю их местными, украинскими красками и т д. и т. п. Но кто меня читал, тот должен помнить, как я бичевал украинских зоологических националистов и шовинистов всех мастей. Я могу сослаться на мой фельетон «Украина», написанный в 1924 г., где я издеваюсь над украинскими шовинистами, могу также указать на сборник «Чухраїнці», на переделанную мной пьесу: «Запорожец за Дунаем», откуда видно мое отношение к шовинизму. Никогда я шовинистом не был и не буду.

Мое отношение к политике партии на селе? Это вопрос не праздный, так как меня считали писателем «украинского села». Опять таки я должен напомнить факты моего отношения к коллективизации (это же основное). В моей книжке «Лицом до села», написанной в 1927 году, есть рассказы о коммунах, о коллективах, из которых ясно мое к ним отношение: я их популяризовал, приветствовал.

В 1930 году по предложению украинских партийных организаций я возглавлял бригаду писателей, командированную в помощь коллективизации в Барвенковский район (тогда Изюмского округа), где именно лично мне удалось организовать коллектив в одном из самых «заядлых», находившемся под кулацким влиянием селе – Гавриловке. И я до сих пор с удовлетворением вспоминаю, что коллектив этот оказался одним из самых стойких и жизнеспособных.

V. 1933–1943 г.г.

12 лет я работал, как советский писатель и журналист.

7 декабря 1933 года арестован в Харькове и по ст. 58-8-11 осужден на 10 лет лишения свободы за принадлежность к антисоветской организации и, конкретно, за намерение организовать покушение на жизнь бывшего секретаря ЦК КП(б)У и Харьковского Обкома партии ПОСТЫШЕВА.

Прошло 10 лет со времени ареста и производства следствия по моему делу. Трудно мне припомнить все детали следствия, во всяком случае постараюсь воспроизвести без искажения основное.

Я обвинен в принадлежности к антисоветской организации, существовавшей на Советской Украине и возглавлявшейся, если не ошибаюсь, бывшим зам. наркома просвещения УССР ПРИХОДЬКОМ. Названия организации я не знаю, так как в процессе следствия названия установлено не было и следователь заявил, что это значения не имеет.

Кто входил в эту организацию? Назову тех, кого я помню и кто фигурировал в материалах следствия по моему делу.

ПИСАТЕЛИ: ЯЛОВЫЙ, ДОСВИТНИЙ, ИРЧАН, ВИШНЯ, ТКАЧУК, ГЖИЦЬКИЙ, ПИЛИПЕНКО.

Не писатели: ПРИХОДЬКО, ПОЛОЦКИЙ, ПЕТРЕНКО, ДЕСНЯК, ХРИСТОВИЙ.

Артисты: ГИРНЯК, КУРБАС.

Это те лица, которых я сейчас припоминаю, о которых так или иначе говорил мне следователь, так как ни с одним из участников этой организации у меня очных ставок не было и ни с кем из них, кроме ГИРНЯКА, я в лагерях не встречался.

Состоял ли я участником вышеназванной организации?

Я должен быть последовательным. Я подписал материалы следствия о том, что состоял. Причем должен со всей категоричностью заявить, что в процессе следствия никакого «нажима» на меня не было.

Намеревался ли я организовать покушение на жизнь бывш. секретаря ЦК КП(б)У ПОСТЫШЕВА?

И здесь я буду последовательным: я подписал и об этом материалы следствия.

Я долго не подписывал. Я отрицал обвинение.

– Зачем это, кому это нужно? – спрашивал я следователя.

Следователь мне ответил:

– Это нужно для революции!

Я подписал, не задумываясь.

Говорю то, что было.

Подписал, признал себя виновным, осужден и уже в настоящее время почти отбыл срок наказания (осталось 6 месяцев).

В конце концов, не в этом суть.

За почти 10-летнее пребывание в заключении было достаточно времени думать и продумать всю свою прошлую жизнь и работу, переоценить и взвесить все прошлое до мельчайших деталей и подробностей.

К каким же выводам привело это продумывание, взвешивание и переоценка?

Выводы эти следующие:

Настороженное, а подчас и недоверчивое отношение ко мне советской власти и коммунистической партии вполне обосновано и вот по каким соображениям:

а) Я с начала революции 3 года находился во враждебном советской власти лагере. Мало ли что, что я не разбирался, на чьей стороне правда, что я запутался в разрешении и социальных и национальных вопросов, – факт остается фактом.

б) Когда я уже окончательно решил работать только для Советской власти и партии и идти вместе с ними, у меня в моей работе были ошибки, были промахи, которые так или иначе могли давать основание думать от отрыжках старых моих симпатий и увлечений.

И дальше:

Во время моей 12-летней работы советского писателя и журналиста, я нередко выступал против отдельных особ, которых партия ставила во главе литературных организаций. Конкретно говоря – это бывшие руководители Всеукраинской Организации Пролетарских Писателей (ВУСПП), например, МИКИТЕНКО, КИРИЛЕНКО и т. п.

Я считал, что эти лица не могли возглавлять литературы на Украине и выступал против них, не думая своими выступлениями компрометировать линию партии в литературе, но