Читати книгу - "Грушевський, Скоропадський, Петлюра"

он далеко не враг федерации, скорее, напротив, но он думает, что понятие федерации должно еще отстояться, что оно слишком неглубоко еще проникло в народ и т. д. Если кого можно назвать противником федерации, то это Каледин, который, действительно, далеко не сторонник ея. На мой вопрос, как мыслит Донское Козачество свои отношения к Украине, Богаевский сказал, что по его убеждению, Козачеству с Украиной безусловно по дороге, но, применяя современную формулу, «постольку-поскольку», по дороге настолько, насколько Украина задалась целью спасения России и борьбы с большевизмом. В этом нам несомненно по дороге, но не дальше...

Для того же, чтобы мы могли итти («слитно»? — Д. Я.) рука об руку, между нами все должно быть ясно, совершенно ясно, чтобы не было никаких недомолвок. И он выразил убеждение, что в дальнейших наших беседах все будет совершенно ясно и почвы для недоразумений не останется... (И это тем более, что донцы, которые составляют чуть ли не половину («всіх»? — Д. Я.) казачьих войск, хотят играть решающее значение и решения будут приниматься ими если не все, то в большинстве (нрзб. — Д. Я.).

К сожалению, принужден вскоре выехать из Новочеркасска и не мог более вести беседы по этому поводу.

От Богаевского я узнал, что правительство Юго-Восточной Федерации еще не сорганизовано, что прислали своих представителей только войска Терека, Донское, Астраханское да Кубанское (временно) и Калмыки, что представители войск Оренбургского и Уральского находятся в пути, а Кубань и Горцы еще не выбрали, а Макаренко временно избран от Кубани, уехал в день нашего разговора.

Тем не менее я решил поговорить с теми членами Правительства, которые находились в Новочеркасске, и вечером отправился во Дворец Атамана, где они помещались. Здесь я увидел представителей Астраханского войска и Калмыков, с которыми я почувствовал себя в родной федералистической атмосфере. Моя миссия вызвала их удивление, так как по их мнению, тут и со мной никаких быть не может (так у тексті. — Д. Я.). Беседы наши, конечно, (нрзб.) они меня предупредили, должны носить совершенно («честный»? «частный»? — нрзб. — Д. Я.) характер, и если я некоторыя их мнения считаю нужным здесь привести, то это только потому, что они по малочисленности членов Правительства тоже имеют значительный удельный вес.

Меня спрашивали, как мы думаем поступать с будущим Петроградским Правительством, признавать его или не признавать, подчеркивая, что они представляют свои отношения только как договорныя. Из того обмена мнениями, который произошел между нами дальше, я вполне убедился в полной проникновенности их федеративной идеей. Вместе с ними я отправился в Донское Областное Правительство, где, к удивлению своему, встретил самый радушный прием и самые ясные федералистичные представления. Меня принимали как посла дружественной соседней державы. По случаю моего приезда произошло (нрзб. — Д. Я.) первое заседание Членов Объединенного Правительства, в котором приняли участие, кроме приехавших со мною Членов Правительства представители Донцов Харламов и Епифанов и представитель Терского войска Вертепов.

Приглашенный на это заседание, я изложил причины и цель моего приезда, и в ответ услышал от Вертепова заявление, что цель моего приезда является для козачества даже обидной, а со стороны Центральной Рады даже не совсем обдуманным поступком. Козачество имеет документы, исторические договоры, в которых оно заявило свое отношение к идее федерации и тем областям и народам, которыя проводят эту идею в жизнь. И сомневаться в федерализме козачества, основываясь на каких-то случайных фактах и заявлениях отдельных лиц, — на его взгляд довольно неосторожно. Сочувственные возгласы остальных членов собрания показало, что Вертепов выразил общую всем им мысль. Что мне оставалось делать? Заявить о том, что Центр. Рада, посылая меня, предвидела этот ответ, и только поэтому и послала, если бы Центр. Рада думала иначе, она бы никого не послала к козакам. Но позиция Съезда в Киеве, заявления казалось бы ответственных перед козачеством лиц и газетные известия заставили Центр. Раду искать официальные заявления авторитет. лиц, которыя могли бы успокоить встревоженные народные массы. Козачество стало на определенно федеративную поч­ву. Правда, некоторые представители козачества и даже пользующиеся большой популярностью лица как напр., в Войске Донском Каледин, все еще стоят открыто против федерации, а другие, как Богаевский, принимают федерацию с массой всевозможных оговорок, — но огромное большинство стоит на определенно федералистической точке зрения, идя в этом, быть может, даже неожиданно для самих себя слишком далеко.

На этих днях мне пришлось побывать в Новочеркасске — столице Донского Козачества, воображаемом центре всевозможных контрреволюций: корниловщины и т. д.

Пришлось побывать как раз в то время, когда газеты плели очередные вымыслы о съезде в Новочеркасске деятелей предполагаемой контрреволюции (одне прізвище нрзб. — Д. Я.), Милюковых, Корниловых и т. д. и т. д.; о походах козаков на Харьков, Москву и т. д. В это время я находился в Новочеркасске и наблюдал жизнь Донского Козачества на месте. Что говорить, настроение определенно противобольшевистское, и если бы большевизм проявился в козачьих областях, то козаки, кажется, ничего и никого не пожалели бы, чтобы его совершенно искоренить. Это чувствуется. «В этом отношении мы ни перед чем не остановимся, говорил мне Богаевский, помощник Наказного Атамана, и мы ко всему готовы. На днях ожидается выступление в Ростове-на-Дону, и у нас за городом приготовлены тяжелыя батареи, направленныя на город. Пусть попробуют». В голове чувствовалось, что действительно, «пусть только попробуют»!

О Богаевском стоит отдельно сказать несколько слов. Это человек, с которым, мне кажется, приятно иметь дело и другу и врагу. Человек чрезвычайно простой и открытый, он (цей абзац перекреслений і недописаний. — Д. Я.).

Атаманський палац в м. Новочеркаськ. Сучасний вигляд. Суспільне надбання

Но ясно уже и другое, — козаки решительно отказываются спасать отечество от «внутренних врагов» в своих областях. Об этом определенно говорили мне как Богаевский, так и в особенности члены формирующегося теперь Правительства Юго-Восточной Федерации. Убежденные федералисты (в бытность мою в Новочеркасске принимали уже участие в этом Правительстве представители Донцов, Терцев, Астраханцев и Калмыков, — Оренбуржцы, и Уральцы находились в пути к Новочеркасску, Кубанцы и Горцы еще своих представителей не послали), они все решительно стояли на той точке зрения, что народы из частей будущей Федеративной Российской Республики должны и теперь иметь полную свободу своей внутренней жизни. Более того, когда я на основании известного мне поведения некоторых членов Общеказачьего Фронтового Съезда в Киеве и его общего (частина тексту відсутня. — Д. Я.) <...> я позволил себе усомниться, что идея... глубоко проникла в казачьи массы и... козачество может не удержаться на этой позиции и примется по старому наводить порядок в областях Российской Республики, один из Членов Правительства заявил, что мое сомнение по существу является