Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

в Югославии. Смысл его тревоги в том, что Югославия откололась от нас, и он очень радуется, когда в газетах промелькнет сообщение о том, что Югославия в каком-то вопросе вместе с нами. Например, радость его вызвало сообщение о Дунайской конференции, когда Югославия голосовала за наше предложение: «Ага! Все-таки с нами! На Америку все-таки наср…!»

Неприятное впечатление на ВИШНЮ произвело сообщение /в корреспонденции Борзенка из Югославии/, что титовцы терроризируют партийные массы: ВИШНЯ сказал: «Так то оно так, только ведь и у нас так было» – он имел в виду борьбу с троцкистами и другими раскольниками и уклонистами.

Очень внимательно следил ВИШНЯ за дискуссией по вопросам биологии. В основном он согласился с позицией ЛЫСЕНКА. Однако, делая свой вывод, скептически и иронически заметил: «Получается, что Мичурин прямо-таки основатель биологических наук. А все достижения, сделанные не русскими, перечеркнуты. Чего только у нас ни сделают, чтобы лаптем щи хлебать».

В разговоре, возникшем в связи с угрозой урожаю от непогоды и возможными в связи с этим трудностями, ВИШНЯ заговорил о «беспросветной доле мужика». Он сказал: «За все у нас отвечает дядько. Партийный и советский аппарат у нас раздут, поглощает огромные средства, – дает дядько. Заводы работают на дотации, – средства берут у дядька. Лентяй рабочий преспокойно переходит на другой завод, а дядька – в Сибирь. Неурожай – дядько помирает. А будет урожай – значит с дядька больше возьмут, и все равно дядько будет в конце концов голодать».

У ВИШНИ есть некоторые связи с ссылкой. Он не вдается в подробности, но говорит, что ему часто пишут вышедшие на волю, вместе с ним отбывавшие срок. Иногда, попадая в Киев, они посещают его дома. Фамилий ВИШНЯ не называет. В начале лета был у него возвратившийся из ссылки писатель ГЖИЦКИЙ, который был в Киеве проездом, потом ездил на родину во Львов и затем возвратился в места ссылки, где он остался на постоянную работу в качестве агронома.

Однако, когда попробовать завести на эту тему разговор, ВИШНЯ рассказывает об уголовниках, а не политических, говоря, что у него с уголовниками были лучшие отношения и люди они более колоритные.

Я заводил с ВИШНЕЙ разговор в том плане, что хорошо было бы съездить за границу, повидать тамошнюю жизнь. ВИШНЯ с испугом отвечал: «Не дай бог! Украдут, спровоцируют, будут стараться сделать шпионом. Не сделают. Но наши все равно не поверят, что не сделали – и пропала жизнь!»

т. Шагуну. Установите Гжицкого [Підпис Цвєтухіна] 1.10.48.

т. Секареву. К матер. на Вишню Об устан. Гжицкого и рез. пров. по его учету доложить. [Підпис нерозбірливий] 3/Х-48.

Донесення агента «Ленский» начальнику відділення 2 відділу 5 управління МДБ УРСР Сєкарєву

22 грудня 1948 р.

Строго секретно

О МАЛЫШКО

Собственно, эти материалы относятся еще ко времени с’езда писателей. Я не смог в последний день с’езда увидеть А. МАЛЫШКО, не видел его и после избрания нового правления /его жена сказала мне, что он болен/, а затем мне пришлось на 5 дней выехать из Киева.

19. ХII я посетил МАЛЫШКО. Перед этим я уже знал, что он не был ни на заседании, не поехал в Москву по причине автомобильной катастрофы. Действительно, на лбу у МАЛЫШКО я увидел довольно заметную рану и шов.

Мы выпили, закусили.

И тут все выяснилось. Собственно, уже перед этим ко мне дошли весьма неясные слухи об этой «аварии».

На самом деле никакой аварии не было. МАЛЫШКО ударила по голове какой-то посудой его жена Майя.

«Еще чуть ближе к виску и она бы убила меня», – говорит А. МАЛЫШКО.

Произошло это по словам МАЛЫШКО еще 10 декабря. «Ко мне пришли Остап ВЫШНЯ и РЫЛЬСКИЙ и эти старики, – говорит МАЛЫШКО, – вызвали эту сволочь и сказали ей:

«Мы вас уважаем как жену прекрасного украинского поэта. Мы не позволим вам обращаться с ним так, как обращается СОСЮРИХА с СОСЮРОЙ. МАЛЫШКО – не СОСЮРА. Мы предлагаем вам освободить поэта от своей тирании. Оставьте этот дом».

И действительно, Майя, жена МАЛЫШКО, уехала, забрав с собой даже занавески с окон, картины со стен и, конечно, шубу, привезенную ей МАЛЫШКО из Америки.

«Это псих, – говорит МАЛЫШКО. – Мне говорил врач, что она ненормальная. Вот так она и стрелялась в сорок пятом году».

А затем он сказал: «А может это тонкая игра. Возможно она это сделала по чьему-то заданию. Ведь кое-кому было очень важно хоть чем-нибудь дискредитировать МАЛЫШКО. Разве мои враги могли придумать что-нибудь более удачное, чем этот скандал в дни с’езда».

Он очень просил меня написать письмо /под его диктовку/ о том, чтобы она не смела появляться в Киеве.

«Ну что я сделаю, если она приедет», – малодушно говорит МАЛЫШКО.

Он просил никому не говорить правды о его ране. «Всем известно, что я получил аварию на такси».

Говоря о результатах с’езда, МАЛЫШКО высказывает свое удовлетворение.

«А все-таки выбрали в президиум и в управление кого надо. Погнали этих БРОДСКИХ, СТЕБУНОВ и УСЕНОК. Правда, пришли АДЕЛЬГЕЙМ и ШАМОТА, но что эти двое против 28 членов? Да и ШАМОТА теперь изменит курс, не будет прыгать на веревочке СТЕБУНА. РУДЕНКО, например, – говорит МАЛЫШКО, – сам приходил ко мне, проведывал меня, ищет моей дружбы».

Это правда, я был свидетелем, как еще во время с’езда, в кабинку, к столику в театральном ресторане, где сидел МАЛЫШКО, я и другие, подходил РУДЕНКО. Он чокался с МАЛЫШКО, пил за его здоровье, предлагал петь всем рестораном, но МАЛЫШКО отказался. «Ишь провоцирует, чтобы потом сказали: МАЛЫШКО пьяный орал в ресторане! Не выйдет!»

Вообще же сейчас после с’езда я наблюдаю у МАЛЫШКО некоторое успокоение. Во-первых, он сам прошел в руководство Союза.

У него произошла /в ресторане «Интурист»/ очень крупная ссора со ШВЕЦОМ. ШВЕЦ нападал на МАЛЫШКО за его выступление на с’езде.

Речь шла о ГОЛОВКО. Швец утверждал, что выступление МАЛЫШКО было против ГОЛОВКО. ВОСКРЕКАСЕНКО и МОКРИЕВ, например, высказывались, что наоборот, МАЛЫШКО о ГОЛОВКО говорил не враждебно. Спор зашел до того, что МАЛЫШКО в запальчивости начал выгонять «подлеца ШВЕЦА», «пьяницу» и «тупоголового хохла», «бездару» и «лентяя» /выражение А. МАЛЫШКО/ из-за стола.

В отместку за все это ШВЕЦ сказал, что стихи МАЛЫШКО «Тошно читать».

И все же после этого МАЛЫШКО пошел вместе с ВОСКРЕКАСЕНКО и ШВЕЦОМ к МОКРЕЕВУ на квартиру, где играли как ни в чем не бывало в дурака, и даже пригласил к себе ШВЕЦА ночевать.

Нет сомнения, что между этими людьми есть что-то скрытое, примиряющее их в самой жестокой схватке.

Сейчас А. МАЛЫШКО, очевидно, в Полтаве, куда он намеревался выехать по случаю празднования КОТЛЯРЕВСКОГО.

Справка: Агенту «ЛЕНСКОМУ» указано на недостаточную активность в разработке МАЛЫШКО и окружающих его