Читати книгу - "Майдан. (Р)Еволюція духу"

Внутри Майдана очень важным был момент перехода из суть протестной истории в суть созидательную историю. Здесь нужно понимать, что кодировка будущего — метафизическая, мистическая вещь, как и конкретные действия, организационные и просто физические. И это каждодневный труд, как только ты начнешь лениться, мечта — а она хрупкая барышня, — тебе скажет: «Ну все, пока». Здесь есть этот момент создания… фантастический, волшебный. И он, повторюсь, требует колоссального труда. Ведь Мечта — веру дает. А когда вся твоя мечта — немножко денег заработать и только, никакой веры не будет. Деньги рано или поздно закончатся, тебя обманут и так далее.

Уже с первых дней нынешний Майдан приобрел принципиально другие качества, в сравнении с Майданом 2004-го года. Потому что тогда было инфантильное ожидание: мы попросим-постоим, а Витя, Юля и Петя чего-то там порешает. Тогда мы хотели делегировать часть нашей свободы каким-то персонам, или персонажам. В 2013 году этого уже не было и больше нет, что самое дорогое, потому что появилось чувство ответственности за свою жизнь. За жизнь других, за жизнь города, страны и так далее. Это хрупкое чувство. То, что мы сейчас получили, с одной стороны, фантастический дар, ведь мы получили право на мечту. То, чего на самом деле большой дефицит в мире: не о чем мечтать. С другой стороны, так получается, что перед нами — немножко уставшая Европа, в ней уже в какой-то степени исчерпан потенциал мечты.

Нам, наконец, удалось разрушить патерналистскую систему в нашей жизни. Ожидания, что кто-то нам что-то должен: государство, царь и прочие. А еще Европа. Это иллюзия — что кто-то решит твои проблемы. Это безумие, инфантильность. Хотя опять же этим пронизано все наше общество в системе культуры, образования, медицины. Оно построено на патерналистской системе поведения человека. Она и выстраивает рабское сознание. Потому что ты, с одной стороны, ненавидишь своего хозяина (неважно, государство или кто это), его требования тебе особо выполнять не хочется, оно и понятно: раб… С другой стороны, хочется от хозяина по максимуму что-то получить. Рабское сознание проникает во все органы страны, начинаются метастазы, и чтобы бороться с такой болезнью, нужно разработать серьезную гуманитарную стратегию — в своей стране находить «точку сборки» свободного сильного достойного человека.

В России сужается шагреневая кожа свободы. Потому что, благодаря Путину, патерналистская модель до сих пор работает… Российская пропагандистская машина работает так, чтобы не допустить инакомыслия. И наша задача, как я ее для себя определяю: мы должны России …помогать сейчас. Это пара­доксальный момент, но мы живем рядом. И говорить, что нет у нас русскоязычной культуры — это же неправда. Если мы сможем по-матерински принимать другие культуры, говорить, что они все наши любимые дети, то и внешнеполитическая ситуация наладится.

Ведь никуда от соседки России не убежать. А неприятием всего русского и ненавистью к нему мы обостряем ситуацию внутри страны и капсулируем историю России, которая тогда превратится в очень опасную, причем не только для нас.

Не факт, что если бы не российское наступление, то народ бы так мобилизовал силы и собрался на Майдане… Российская пропаганда все время пытается маргинализировать Майдан и сам миф о Майдане. Они не верят, что там стояли достойные люди, вместо этого рассказывают о страшных бандеровцах и тому подобный треш, за гранью добра и зла. И мы должны давать реальные оценки тому, что происходит. Наконец в сознании европейцев появилось понимание, что Украина — сильная, красивая и свободолюбивая, теперь нам нужно в ответ на вызовы мира, геополитики, времени дать ответы. Насколько этот диалог на равных будет профессиональным и результативным.

У нас есть сегодня определенный кредит внимания, но он быстро кончается. Впоследствии все определяется уровнем, качеством проделанной работы, по гамбургскому счету, насколько ты в контексте интеллектуальном, культурном, научном можешь вести адекватный ясный диалог с миром. Поэтому нужно принять позицию сильного свободного человека, который отвечает за свои поступки.

Сегодня я инициировал создание комитета гуманитарной безопасности. Суть его в том, что в нашей прекрасной стране 23 года гуманитарной политики не было. Она всегда находилась на периферии внимания, в лучшем случае — песни-танцы после банкета. И это привело к потерям уже геополитическим. У наших политиков гуманитарной стратегии до сих пор нет. Приходят вызовы с Запада, с Востока, а мы все теряем в системе образования, медицины, культуры. Когда и политики поймут значимость этого сложного вопроса и, наконец, будет государственный протекционизм, гуманитарная сфера начнет работать всем во благо. Иначе будущего у нас просто нет.

— мистецтвознавець, куратор, галерист. Народилася у 1959 р. у Запоріжжі. Закінчила факультет історії та теорії мистецтва Київського державного художнього інституту (1982). У 1983-2004 рр. працювала в Інституті мистецтвознавства, фольклористики та етнології ім. Рильського НАН України. З 1993 р. — кандидат мистецтвознавства. Член наглядової ради ЦСМ Сороса (1995-96), директор художньої галереї національного університету «Києво-Могилянська академія» (1995-97). З 2004 р. — заввідділом візуальних практик в Інституті проблем сучасного мистецтва. Куратор художніх пленерів у Гурзуфі «Гурзуфські сезони. Новітні хроніки» (2005-2010). З 2010 — заслужений діяч мистецтв України. Автор концепцій та організатор понад 90 художніх проектів та виставок, понад 250 статей і книг з питань мистецтва та художнього життя України ХХ-ХХІ ст. Серед них — монографії «Михайлина Сабадаш» (1991), «Михайло Гуйда» (2004), «Ігор Губський» (2009), «Терези долі Віктора Зарецького» (2011), «Метафізика чистого кольору Анатолія Криволапа» (2013). Живе і працює в Києві.