Читати книгу - "Мері та її аеропорт"

зацепились за Карадаг, это, вероятно, надолго. Мы знакомимся. Это Юля (та, которая) и Света, они из Астрахани, но учатся в Москве. Окончили первый курс. Дима — это чей-то из них племянник, но мы так и не поняли, чей именно, да и какая, в принципе, разница? От вина девчонки отказываются, спрашивают, есть ли чего пыхнуть. Ого! Кот забивает косяк, мы пускаем его по кругу, Дима в это время играется в нашей палатке так ни разу не примененным примусом. Кот делает Юле «паровозик», она пытается врубиться, но безуспешно, это видно, но она делает вид, что ее цепануло, и неестественно смеется. Потом она спрашивает, нет ли чего покрепче, мы еще раз говорим «ого! приходите вечером!». Дождь заканчивается, они уходят домой, «до вечера — до вечера», а мы с Котом играем в «зеркальце». Это очень простая игра: Кот сидит на заднем сиденье, я — на переднем, и мы разговариваем, смотря друг на друга через зеркало заднего вида. Нет никакой разницы, о чем разговаривать, главное — смотреть друг на друга только через это зеркало. Игра совершенно фантастическая, вы повеселитесь, не сомневайтесь, очень рекомендую, обкуритесь — и поиграйте, только ехать никуда при этом не стоит.

Вечером у нас так много народу (откуда они всегда все узнают?), что я боюсь, что молочка девчонкам может и не хватить, и прячу за колесо эмалированную кружку, полную пойла. Кот говорит: наверное, не придут, испугались. Как бы не так. «Не ждали? Где наш напиток?» — «Девочки, хотите все сегодня испытать?» — спрашивает кто-то из толпы, кажется, Вася-москвич, такой себе хитрый хипан-москвич. Я достаю кружку и говорю, что это все, что осталось, но не надо спешить, вы впервые, поэтому — пару глоточков — и этого хватит, будет хорошо, оставьте и другим разговеться, и сам в это время о чем-то спорю с Артуром, а когда оборачиваюсь, то вижу, что кружка пуста. Девки все вылакали! Через полчаса им становится дурно, но здесь нет ни «скорой помощи», ни врачей, боже, это же такие цивильные девчонки! Но пипл оценивает ситуацию как вполне приемлемую: Света бегает по берегу с криками: «Ура, нас украли инопланетяне!» и показывая пальцем на гору Юнге: «Какая огромная куча говна!», а Юля лежит на моем спальнике с закрытыми глазами и тихо себе рассказывает какую-то историю. Я прислушиваюсь: кажется, она себя уговаривает больше никогда не пить и не курить. Это часа на два в лучшем случае. Я обзавожусь у Артура классным косяком, залажу в Шейлу и включаю Ника Кейва. Наконец-то я получаю то, к чему стремился: я вижу. В моей голове — дырка, и в эту дырку откуда-то сверху влетают прикольные мультики, они прокручиваются внутри моей башки, я просто наслаждаюсь этой анимацией. Кейв вещает, Кэйли Миноуг подмурлыкивает, я понимаю, что я — открыт, но здесь раздается «тук-тук-тук», я все забываю напрочь в одну секунду, какой облом, я ничего не помню, мне до чертиков обидно, мне даже кажется, что меня опять не вставило, я зол и вдруг хочу спать, но вижу перед собой Юлю. Она смотрит на меня через запотевшее стекло несчастными глазами начинающей наркоманки. Она говорит, что уже никого нет, на берегу пусто, куда все делись, только она и Света остались, и они ищут меня уже полчаса. «Отведи нас домой, да?» Уже светает, я веду их домой, это, оказывается, черт знает где, за целым кладбищем. Сколько же времени они на пляж к нам добираются? Час, не меньше. Какая тяга к бесплатным наркотическим веществам, однако!

Мы идем через это замечательное кладбище, и я вижу, как навстречу нам по дорожке среди могил бодро шагает мальчик Дима. «Я думал, меня не вставило, а мне ваш племянник мерещится». Но Дима не мерещится, он настоящий, он подходит и берет Свету за руку, и я зачем-то именно сейчас понимаю, что, наверное, его тетя — это она. Он говорит, что когда проснулся, ему стало так страшно одному в комнате, и он пошел их искать. «А по кладбищу тебе ночью одному идти было не страшно?!» — спрашиваю я. «Нет, — говорит Дима, — не страшно. Здесь тихо, а в комнате громко!» И действительно, он же молочко кружками не лакает, поэтому чего ему, спрашивается, бояться на кладбище?

«И я прошу вас, девочки, не ходите в ближайшие три дня на гору Волошина», — прошу я их по-дружески на прощание.

Но они туда прутся, как назло, прямо на следующий же день. Их попустило, им обманчиво стало легче, и они идут туда веселые, с двумя полными бутылками минеральной воды и едой, а возвращаются с безумными глазами и пустыми рюкзаками. Юля припадает к бутыли с хересом, а Света хватает только что принесенный Гошей и Артуром большой, готовый к разделке арбуз и швыряет его, целясь прямо в лобовое стекло Шейлы. У нас замирают сердца — мы же послезавтра едем! Арбуз, к счастью, до Шейлы не долетает, плюхаясь на кого-то из лежащих возле машины. «Ты нас вчера изнасиловал!» — заявляет она мне. «Да я вас и пальцем не тронул!» — говорю я, и это сущая правда. Насиловать, что ли, на побережье, кроме вас, мне больше некого?

Пипл ржет и сочувствующе на меня смотрит.

Ночью вокруг — секс-какофония, Снится местами мне Калифорния… Заложники солнца, жители Юнге, Цветы и цветочки на каменных клумбах…

Я обедаю в городе один, не помню почему, но один. В кафе знакомлюсь с двумя девушками-москвичками. Мы долго разговариваем о том о сем, и они не перестают удивляться, как же это можно жить в палатке на нудистском пляже, это же так неудобно! «Зато интересно!» — говорю я. «Это оттого, что денег нет?» — спрашивают они. «Нет, — отвечаю я, — просто мне так больше нравится!» Но они сомнительно качают милыми головками.

Они приглашают меня посетить какую-нибудь развлекаловку сегодня вечером, я говорю, что было бы неплохо. Но они практически готовы, им даже не нужно переодеваться, а я — в рваных шортах. Я предлагаю им встретиться позже,