Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

так: «Ну может быть для виду она выдаст нам парочку националистических вождей. В крайнем случае Англия на это может пойти потому, что ведь дело не в них, – английские политики прекрасно понимают, что эти вожди никого за собою повести не могут, даже своей собственной эмигрантской массы, только грызутся между собой. А вот массы Англия не выдаст. Ведь это же готовые кадры шпионов и диверсантов.

Далее СЕНЧЕНКО полагает, что «главная опасность – это, пожалуй, даже не эти все аркаши любченко или парадисские, это же все шваль, и даже не беглые немецкие полицаи, из которых англичане могут слепить две-три банды, а главная опасность это – скопление националистов где-нибудь в Канаде, где есть большой контингент украинцев. Там они становятся силой: воспитывают себе смену, готовят военные кадры и поднимают провокационную шумиху на весь мир. Я думаю, что это главное – не пустить их в Канаду, а в Европе как-то иначе с ними разделаться».

ПАНЧ выступление БАЖАНА принял очень живо. Не задумываясь над тем, даст или не даст выступление БАЖАНА результаты. ПАНЧ говорит о правильности его, что «надо с ними (националистами) покончить сразу, раз и навсегда».

О самом выступлении говорит: «Узнаю стиль Дмитра Захаровича».

И СЕНЧЕНКО и ПАНЧ высказывают предположение, что – БАЖАН очевидно перейдет на Наркоминделовскую работу и начинают подбирать ему должность. Каждый в отдельности приходит к выводу, что «БАЖАН мог бы быть послом, к этому он подходит, да и для него самого это лучше, чем теперешняя («бесперспективная», как говорит ПАНЧ) работа в СНК.

Постанова про перереєстрацію агентурної справи «Накипь» у справу-формуляр на Губенка П. М. (Остапа Вишню)

19 березня 1946 р.

Сов[ершенно] секретно

«УТВЕРЖДАЮ»

Зам. Нач. 2 Управления МГБ УССР

полковник [Підпис] (Карин)

«19» марта 1946 г.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

(о перерегистрации аг[ентурного] дела в дело-формуляр)

Я, нач. От-я 2 Управления НКГБ УССР капитан Шевко, рассмотрев материалы агентурного дела № 43 «Накипь»,

Нашел:

Аг. дело «Накипь» постановлением от 25 июня 1943 г. разработкой прекращено и сдано в архив в связи с тем, что основной объект разработки Губенко Павел Михайлович (Вышня) из лагеря, где велось дело, выбыл. На других лиц, проходивших по делу, материалы были выделены.

По настоящему арх[ивно] аг[ентурному] делу «Накипь» проходит только Губенко, проживающий в настоящее время в Киеве и разрабатываемый нами.

Содержание на учете по аг[ентурному] делу только одного человека лишено смысла, поэтому

Постановил:

Архивно аг[ентурное] дело «Накипь» № 43 перерегистрировать в дело-формуляр на Губенко Павла Михайловича (лит. псевдоним Остап Вышня) по окраске разные а[нти]-с[оветские] высказывания.

Нач. от-я 2 Упр. НКГБ УССР

капитан                           [Підпис]                      Шевко

19. III.46 г.

Донесення агента «Стрела» заступнику начальника 2 управління Каріну та начальнику відділення 3 відділу 2 управління МДБ УРСР Шевку

26 березня 1946 р.

Строго секретно

В связи с переименованием Народных Комиссариатов в Министерства:

КОПЫЛЕНКО больше отделывается шуточками: «Очевидно председатели будут переименованы в губернаторов, а милиционеры в городовых». Однако, когда повернуть серьезно, КОПЫЛЕНКО говорит: «Значения это не имеет, просто для заграницы – может быть это и нужно, а по существу только формальное изменение названия».

ВЫШНЯ также шутит, придумывая остроты и анекдоты, но также полагает, что все это «одни слова», нужные для заграницы. По этому вопросу также иронизирует: «они думают, что узнав, что вместо наркомов министры, Черчилль откажется от своей программы».

КОБЫЛЕЦКИЙ говорит в серьезном тоне. Он полагает, что это переименование «свидетельствует о том, что мы все более и более считаемся с Европой». Его …[30] особо останавливает то, что комиссариаты были народные, а министерства – без определения народные.

«Неужели, – говорит он, – даже Наркомос будет просто министерством освиты, а не министерством народной освиты?»

КОБЫЛЕЦКИЙ констатирует, что в этом есть отражение каких-то… «политики». Каких – он не говорит.

«Стрела».

Донесення агента «Стрела» заступнику начальника 2 управління Каріну та начальнику відділення 3 відділу 2 управління МДБ УРСР Шевку

27 березня 1946 р.

Строго секретно

Возвратившийся из Закарпатья ВЫШНЯ, делится преимущественно впечатлениями о природе и быте. На вопросы об интересных встречах отвечает, что его «гоняли и в хвост и в гриву» – слишком много заставляли выступать и на интересные встречи не хватало времени. Как наиболее интересное знакомство отмечает знакомство с председателем Мукачевского Горсовета – РУСИНОМ.

ВЫШНЯ характеризует его, как настоящего человека и революционера, говорит о его принципиальности и горячности, – «Правильный человек». «Но, – добавляет ВЫШНЯ, – он у нас скоро пропадет». Свой вывод объясняет так: «Слишком он уж правильный человек, слишком все правильно понимает и правильно делает, слишком правильно понимает наш советский строй. Ему невдомек, что у нас надо уметь приспосабливаться к начальству и сегодняшней политике. Ему в два счета уклон припишут и съедят».

Еще: «Он социализм понимает, как в книге написано, а не как в жизни делается». Подробнее рассказывая, ВЫШНЯ сравнивает РУСИНА с коммунистами гражданской войны, которые теперь выглядят «белыми воронами».

Приятное впечатление на ВЫШНЮ произвело то, что его «знают и на Закарпатьи» – читали его книги, читают его фельетоны теперь.

На вопросы о его впечатлениях о национальном положении ВЫШНЯ отвечает, что там все благополучно, имея в виду, что на Закарпатьи он не слышал о бандеровщине.

В этом разговоре, происходившем у ВЫШНИ на дому, он показал мне и прочитал два письма от писателя ГЖИЦКОГО, сосланного одновременно с ним в 1934 году и находящемся еще в ссылке. ГЖИЦКОМУ уже вышел срок, но его не отпускают и он просит ВЫШНЮ посодействовать его освобождению. ВЫШНЯ очень переживает письма ГЖИЦКОГО, говоря о том, что «нужно помочь, но как?» Он уже предпринимал некоторые шаги – был, по его словам, у прокурора и прокурор объяснил ему, что ГЖИЦКОГО нельзя освободить по той причине, что, хотя и был приказ о задержании отбывших срок до конца войны и война кончилась, но не было еще приказа об освобождении и окончании срока задержания. Необходимо добиться личного освобождения без общего приказа. ВЫШНЯ ломает голову, подбирает разные варианты – как добиться такого освобождения.

Все варианты упираются в то, что нужно итти и просить – то ли ХРУЩЕВА, то ли ГРЕЧУХУ, но ВЫШНЯ этот способ отбрасывает, говоря: «Мне этого нельзя. Я человек стреляный. Я знаю чем это угрожает: тотчас же сделают вывод, что я хочу сгруппировать националистов. На это мне нельзя идти. Противно признаваться, но я ж тоже человек и туда обратно не хочу».

И у ВЫШНИ возникает такой план, которым он делится, прося «никому ни слова не говорить, ни одному человеку, даже своим». Он в добрых отношениях с поетом ВОРОНЬКО – «хорошим, смелым парнем», как он его характеризует, к тому же: «не из нашего поколения, в национализме