Читати книгу - "Остап Вишня. Невеселе життя, Сергій Анастасійович Гальченко"

Затем он замолчал и через паузу спросил: «У меня к вам более серьезный вопрос, скажите, как вы чувствуете себя (политически), вероятно очень обижены и обозлены. Ведь вы и ваш муж честно и искренне боролись вместе с теми, кто вас посадил, ведь ДЕМЧЕНКО П. П. не раз и не одного посадил сам таких, как я. Вот у меня так никакой обиды нет. У меня за плечами активная, вооруженная борьба против Советской власти, я был у Петлюры, участвовал в бою, где убили ЩОРСА, я никогда потом политически не работал с сов. властью, выполняя только свою работу как специалист. Надо мною постоянно висела угроза репрессий, ареста и пр. Когда меня арестовали (в 1937 г.), меня обвинили во вредительстве неправильно, арестовать можно было за другое, более существенное. Вот кто я. И арест ничего нового не внес в мое понимание, состояние. Но вы, вы как это все переносите? (Последняя фраза сказана с желанием подзадорить и вызвать на откровенность). Я успела только ответить, что дело не в обиде и не в озлобленности, как он меня перебил и стал высказывать свое отношение к б. руководителям КП(б)У.

Вот ЛЮБЧЕНКО был боротьбистом, покончил самоубийством из-за преследования пар[артийной] и сов. власти, но все равно в народе украинском он ненавидим – эту ненависть он заслужил своим выступлением на процессе СВУ. Этого ему украинский народ не простит. А СКРЫПНИК – хоть и старый большевик, вооруженным путем боролся с укр. нац. движением, но всей своей фигурой вошел в историю, как человек защищавший интересы украинского народа. Народ чувствует, кто ему близок – вот хотя бы к примеру взять ГУБЕНКО – Остапа ВИШНЯ. Я лично как писателя его не ценил и не любил, но я видел, что в народе это самый популярный и любимый писатель, свой для каждого украинского крестьянина, интеллигента и т. д.».

Затем вошли люди и помешали нам вести беседу. В разговоре (на второй день) с проф. ВИТТЕНБЕРГОМ о приезде в Ухту сына киевского проф. ТИМОФЕЕВА, он (проф. Виттенберг) между прочим сказал мне, что он просил СКРЫПКА (ясно, что сам СКРЫПКО проявил инициативу знакомства с ним) связать его с ТИМОФЕЕВЫМ. ВИТТЕНБЕРГ спросил меня, в каких я отношениях с СКРЫПКО и если хороших, то подтвердить его просьбу о помощи в установлении связи и если можно сделать попытку мне самой связаться с ним (он будто-бы в пожарке в Ухте в качестве арестованного).

Разговаривала с ЧЕКИТОЙ. Установила, что источником информации ГУБЕНКО о политике немцев в отношении украинцев-красноармейцев и пр. (писала об этом раньше) был именно он. Он мне снова подробно это рассказал, и когда я спросила насколько это достоверно, кто источник? От ответил: «Мне это рассказал б. красноармеец, который попал в плен к немцам вначале войны под Киевом, затем удрал оттуда через фронт сюда и получил срок по подозрению в шпионаже». Кто этот человек, спросила я: «Сейчас он работает санитаром в 3 корпусе, имя его Сергей – фамилии не знаю».

ЧЕКИТА С. несомненно является человеком активно интересующимся всеми укр. делами. Мало образован, мало культурен, но достаточно активен и напорист.

Мероприятия: 1. К аг. делу «НАКИПЬ».

2. «Виктория» – постараться выполнить просьбу Виттенбурга об установлении связи с Тимофеевым.

3. Учитывая данные о приезде в Ухту из Москвы брата Виттенберга – академика, выяснить точно, имел ли место этот приезд и виделись ли братья Виттенберга.

4. При случае продолжать разговор со Скрыпко, не упуская из виду связи его с Губенко, установить другие связи из окружения Губенко на лагпункте.

«ИДЖИД»

Принял 8.Х-1942 года

Опер. уполномоченный

ПУСТОВАЛОВ

В течение трех последних дней мне пришлось видеть два раза ГУБЕНКО, причем один раз на квартире у него, в комнате при амбулатории. Сначала мы были одни и он поделился со мною своими мнениями о положении на фронтах юга. «Положение до того запутанное, что прогнозов каких-либо делать трудно, но абсолютно ясно одно: война затягивается ведь если несомненно, что немцы начинают выдыхаться, то несомненно и то, что нашим контратаки стоят не мало жертв, а контрнаступление в более или менее [значительных размерах кончается незначительными успехами или] неудачами как под Харьковом – широко задуманная операция не дает никакого ощутительного успеха. Опыт показывает, что там, где гитлеровцы успели остановиться и укрепиться, как например на Украине, Красная Армия не может ничего взять обратно, можно себе представить, сколько жертв будет стоить возвращение малейших местечек и городов. Что точно делается на Украине мы не знаем, но уверенно можно сказать, что наши газеты сгущают краски, рассказывая о зверствах немцев и отпорах украинского населения. Если бы это было так, нам изображали бы со всеми подробностями жизнь в Киеве, Харькове, Одессе, в Днепропетровске и т. д., но вы обратите внимание – ни слова об этом и вообще об Украине, о Белоруссии, о положении населения, о взаимоотношениях с немцами – полное молчание. Все это наводит на мысль, что население Украины реагирует совершенно иначе на гитлеровскую оккупацию в эту войну, чем в прошлую гражданскую войну.

На мой вопрос – чем объяснить такое явление, ГУБЕНКО ответил мне: «Постарались натворить столько ошибок во внутренней политике на Украине, что это было неизбежно… Давайте лучше об этом не говорить». В это время вошел др. ЕВДОКИМОВ, который как я выяснил, живет в одной комнате с ГУБЕНКО. Из прежних моих разговоров с ЕВДОКИМОВЫМ, как я говорил в моих предшествующих информациях, я заметил, что ЕВДОКИМОВ настроен критически антисоветски, тем не менее ГУБЕНКО при нем воздержался продолжать разговор об Украине. Между прочим я спросил ГУБЕНКО, не видал ли он БАБИЯ и где он. Не знаю, познакомился я с ним в прошлом году в штрафном лагпункте, знаю, что он долго лежал в лазарете, я его мало видел с тех пор, он из украинских поляков, но говорит по-немецки и вообще, несмотря на то, что практиковал как юрист на польской территории, он во многом ближе к немцам-австрийцам, чем к украинцам и полякам.

Мероприятия: 1. К аг. делу «НАКИПЬ».

Аг. «ВИКТОРИЯ»

Принял 8.Х-1942 года

Нач. отдел. Оперотдела

КЛАУСЕН

ГУБЕНКО сообщил мне, знаете – АЛЕКСЕЕВ Ив. Ив. (врач) получил письмо от жены из Майкопа, где она пишет: «Ростов пал и мы все понимаем под какой угрозой наш город. Очень тяжело – особенно страшны бесчинства петлюровцев». Я понимаю это сообщение, сказал ГУБЕНКО, как то, что немцы организовали какую-то украинскую армию, а значит там существует и какое-то украинское правительство. Конечно, для нас это хуже». Почему спросила я? Ведь наши «руководители» из этого сделают выводы, что мы особенно опасны», – последовал